Неточные совпадения
— Что
мама? — спросил он,
водя рукой по гладкой, нежной шейке дочери. — Здравствуй, — сказал он, улыбаясь здоровавшемуся мальчику.
Несмотря на все, я нежно обнял
маму и тотчас спросил о нем. Во взгляде
мамы мигом сверкнуло тревожное любопытство. Я наскоро упомянул, что мы с ним вчера
провели весь вечер до глубокой ночи, но что сегодня его нет дома, еще с рассвета, тогда как он меня сам пригласил еще вчера, расставаясь, прийти сегодня как можно раньше.
Мама ничего не ответила, а Татьяна Павловна, улучив минуту, погрозила мне пальцем.
— Что же,
мама, Зося хорошая девушка, и Сергей Александрыч недурной человек, — отличная парочка выйдет. Я невесту
провожать поеду.
Александров
провел остаток лета вместе с
мамой у своего шурина, мужа сестры Зины, в его чернореченском лесничестве, находящемся под Коломной. Там он много охотился, ловил рыбу и шлялся по лесам за ягодами и грибами.
—
Мама,
мама, милая ма, вы не пугайтесь, если я в самом деле обе ноги сломаю; со мной это так может случиться, сами же говорите, что я каждый день скачу верхом сломя голову. Маврикий Николаевич, будете меня
водить хромую? — захохотала она опять. — Если это случится, я никому не дам себя
водить, кроме вас, смело рассчитывайте. Ну, положим, что я только одну ногу сломаю… Ну будьте же любезны, скажите, что почтете за счастье.
— Да о самом главном, о типографии! Поверьте же, что я не в шутку, а серьезно хочу дело делать, — уверяла Лиза всё в возрастающей тревоге. — Если решим издавать, то где же печатать? Ведь это самый важный вопрос, потому что в Москву мы для этого не поедем, а в здешней типографии невозможно для такого издания. Я давно решилась
завести свою типографию, на ваше хоть имя, и
мама, я знаю, позволит, если только на ваше имя…
— Чего уж тут взять?.. Тятю с
мамой еле выговаривает, а его посылают господ
возить!.. Хозяева у нас тоже по этой части: набирают народу зря! — проговорил Иван Дорофеев.
Тетушке Клеопатре Львовне как-то раз посчастливилось сообщить брату Валерию, что это не всегда так было; что когда был жив папа, то и
мама с папою часто езжали к Якову Львовичу и его жена Софья Сергеевна приезжала к нам, и не одна, а с детьми, из которых уже два сына офицеры и одна дочь замужем, но с тех пор, как папа умер, все это переменилось, и Яков Львович стал посещать maman один, а она к нему ездила только в его городской дом, где он
проводил довольно значительную часть своего времени, живучи здесь без семьи, которая жила частию в деревне, а еще более за границей.
В следующую за пропажей председателя ночь я видел свой первый страшный сон. Сначала мне представлялось, что нашего председателя
возят со станции на станцию и, не выпуская из кибитки, командуют: лошадей! Потом, виделось, что его обронили в снег…"Любопытно бы знать, — думалось мне, — отроют ли его и скажет ли он:
мама! как тот почтительный младенец, о котором некогда повествовала моя няня?"
— Да нет,
мама, — улыбнулся Саша и нежно поцеловал еще черную голову матери. — Ее
проводят, не беспокойся. Почему ты не допускаешь, что мне захотелось побыть с тобой вдвоем? Ведь мы же влюбленные!
— Обрадуется,
мама, — ответила Ида;
проводив Шульцев, уложила старушку в постель, а сама до самого света просидела у ее изголовья.
А под подписью
мамы стояли кривые каракульки: «Вася». Я с трудом их разобрала. Это
мама, желая сделать приятное своей дочурке,
водила рукою брата.
Доктор только что уехал. Из своего любимого уголка — небольшой беседки из дикого винограда, находившейся в дальнем конце цветника — Тася видела, как ему подали тройку, и
мама проводила его до крыльца.
— Да, тут станешь опытным!.. Всю эту зиму он у нас прохворал глазами; должно быть, простудился прошлым летом, когда мы ездили по Волге. Пришлось к профессорам
возить его в Москву… Такой комичный мальчугашка! — Она засмеялась. — Представьте себе: едем мы по Волге на пароходе, стоим на палубе. Я говорю. «Ну, Кока, я сейчас возьму папу за ноги и брошу в Волгу!..» А он отвечает: «Ах,
мама, пожалуйста, не делай этого! Я ужасно не люблю, когда папу берут за ноги и бросают в Волгу!..»
Весь Гори оплакивал
маму… Полк отца, знавший ее я горячо любивший, рыдал, как один человек,
провожая ее худенькое тельце, засыпанное дождем роз и магнолий, на грузинское кладбище, разбитое поблизости Гори.
— Меня
провожал сейчас студент Азарбеков и потерял мою сумку, а в сумке пятнадцать рублей. Я у
мамы взяла.
Мы с Мишей сидели в конце стола, и как раз против нас — Оля и Маша. Я все время в великом восхищении глазел на Машу. Она искоса поглядывала на меня и отворачивалась. Когда же я отвечал Варваре Владимировне на вопросы о здоровьи папы и
мамы, о переходе моем в следующий класс, — и потом вдруг взглядывал на Машу, я замечал, что она внимательно смотрит на меня. Мы встречались глазами. Она усмехалась и медленно
отводила глаза. И я в смущении думал: чего это она все смеется?
Мама, как узнала, пришла в ужас: да что же это! Ведь этак и убить могут ребенка или изуродовать на всю жизнь! Мне было приказано ходить в гимназию с двоюродным моим братом Генею, который в то время жил у нас. Он был уже во втором классе гимназии. Если почему-нибудь ему нельзя было идти со мной, то до Киевской улицы (она врагу моему уже была не по дороге) меня
провожал дворник. Мальчишка издалека следил за мною ненавидящими глазами, — как меня тяготила и удивляла эта ненависть! — но не подходил.
Через три года папе стало совершенно невмоготу: весь его заработок уходил в имение, никаких надежд не было, что хоть когда-нибудь будет какой-нибудь доход;
мама почти всю зиму
проводила в деревне, дети и дом были без призора. Имение, наконец, продали, — рады были, что за покупную цену, — со всеми новыми постройками и вновь заведенным инвентарем.
— Только, ради бога, не говорите
маме… Вообще никому не говорите, потому что тут секрет. Не дай бог, узнает
мама, то достанется и мне, и Соне, и Пелагее… Ну, слушайте. С папой я и Соня видимся каждый вторник и пятницу. Когда Пелагея
водит нас перед обедом гулять, то мы заходим в кондитерскую Апфеля, а там уж нас ждет папа… Он всегда в отдельной комнатке сидит, где, знаете, этакий мраморный стол и пепельница в виде гуся без спины…
Весь вечер они ждут того времени, когда папа усядется играть в винт и можно будет незаметно
провести Неро в кухню… Вот, наконец, папа садится за карты,
мама хлопочет за самоваром и не видит детей… Наступает счастливый момент.
— Очень долго сегодня
мама не уходила спать. Помогала дяде
сводить счеты. Заметила бы, что ухожу, — Исанка повела плечами. — Так противно, что все время прячемся, скрываемся. Отчего не прямо?
— Ну и ничего, ну и не надо работы. Мне обещали жалованье, и я не хотела брать его, а теперь возьму, и мы проживем, и дети проживут, а ты будешь со мною, будем делать вместе, что можем. А теперь ты как тяжело раненный, и я
отведу тебя домой, посмотри на детей, как они спят, поцелуй
маму. Пусть успокоится, пусть отдохнет твоя душа. Бедный мой, бедный мой, Иленька-голубчик!..
Мама же не так велика, а иногда бывает совсем маленькою; очень добра она, целует нежно, прекрасно понимает, что это значит, когда болит животик, и только с нею можно
отвести душу, когда устанешь от жизни, от игры или сделаешься жертвою какой-нибудь жестокой несправедливости.